О чем молчат бывшие монахи

Стать аскетичным монахом... Есть в этом доля романтики! И инфантилизма... И люди годами могут быть в церковной системе и терпеть (или не замечать) все ее лицемерие. И ложь. 5 минут на чтение, и возможно, вам станет ясно, почему между понятиями веры и религии не стоит ставить знак равно.

Когда ты принимаешь постриг, это очень похоже на свадьбу: ты готовишься, шьешь наряд (только черный), готовишь определенный инвентарь. Тебе меняют имя — это знаменует начало новой жизни. Ну и ощущаешь себя ты тоже совершенно по-новому. Восторг! Эмоциональный подъем! Большие надежды!

В монастыре есть сетка послушаний — такой график дел на неделю, в котором каждый день был расписан. В храме обеспечивали богослужение трижды в день: петь, читать, богослужебный инвентарь готовить. Кто-то мыл туалеты, кто-то накрывал и убирал в трапезной трижды в день, кто-то дежурил на вахте. И кроме того, были келейные монашеские обязанности. К примеру, прочитать 500 молитв, один акафист, сделать земные поклоны, прочитать что-то из духовных книг. Выходить за территорию монастыря можно было только по благословению, по сути, по разрешению настоятеля. Мобильные телефоны тоже были запрещены до тех пор, пока не оказалось, что у всех они уже есть. В келье ничего нельзя было изменить без благословения. Чтобы, например, переставить стол или вбить гвоздь в стену, нужно было получить благословение настоятеля. Сначала это радовало, но спустя годы начало напрягать. Туалет был на этаже, его монахи мыли по очереди, а вот душ через какое-то время стал запираться. Мыться можно было только раз в неделю. Если нужно чаще — выпроси благословение. Похоже на тюрьму, только добровольную.

Эйфория от аскетичной жизни длится какое-то время. Но потом "розовые очки" разбиваются, когда понимаешь, что реальность не такова, какой я ее хочется видеть. Церковь — это система. И люди, когда попадают в монастырь, должны перестать взрослеть. Они должны как бы остаться детьми, которыми легко управлять.

Есть четыре типа церковных людей (монахов и мирян, которые ходят в церковь). Наверное, это заденет многих, но... Первая группа — дураки. Они живут в самообмане, верят, что церковь приведет их к Богу. И десятки лет отрицательного опыта их ничему не учит. Вторая — подлецы. Они понимают, что церковь лжет. Чаще всего подлецами становятся из дураков. Когда люди понимают, что все в церкви не так, но не готовы выйти из системы, они начинают проповедовать людям то, во что не верят сами. Ради статуса и материальных благ, которые получают. Вот они и есть подлецы, хотя отчасти дурость в них тоже остается, потому что во что-то они все-таки верят. Третья группа — невольники. Это касается именно монахов. Они бы и хотели выйти из системы, но, проведя 20 лет в монастыре, боятся, потому что понимают, что у них нет ни стажа, ни пенсии, ни опыта работы. Вообще нет опыта взрослой жизни. Поэтому они остаются в монастыре от безысходности, просто потому что это меньшее зло чем бомжевать. И отчасти эти невольники тоже дураки, потому что тоже во что-то верят. Четвертая — штирлицы. Люди, которые, находясь в системе, помогают другим из нее выйти.

Вообще, церковь — это территория лжи, там все пронизано обманом. И так во всем. Начиная с того, что православная церковь — единственно истинная. "Кому церковь не мать, тому Бог — не отец" — это тоже ложь. Потому что церковь никому не мать, она очень жестокая мачеха. Это просто манипуляция. Далее конкретные примеры. Есть такое житие Алексия, человека Божия. И есть православная энциклопедия в 37, примерно, томах. Так вот в ней содержится статья, в которой говорится, что это житие было написано через 400 лет после того, как Алексий умер. То есть житие это просто выдумка беллетриста! А люди читают его, слушают в церковных проповедях и верят, что так жил святой, хотя все это брехня! На Пасху, к примеру, читается слово Иоанна Златоуста. Но дело в том, что Иоанн Златоуст его не написал, потому что упоминание о Слове встречается с 10 века, а Златоуст умер в 407 году. Или вот история с чудотворной Почаевской иконой. Ее привезли к нам в храм из Украины. Мы собрали в тот день, когда она выставлялась, миллион рублей, продавая ее маленькие копии и пр. Увидев икону, я понял, что это не оригинал. Там куча отличий. Я подошел к игумену и сказал, что это же не икона из Почаева. Он ответил: "Конечно, нет. Ее оттуда никто не выпустит, но это икона-заместительница. И какая разница? Божия Матерь одна! Если ты этого не чувствуешь, мне тебя жаль". Но людям же впаривают не заместительницу, а оригинал! Церковь — это своеобразный "рассол". Те, кто туда попадают, становятся маринованными.

Касательно сексуальных домогательств, известен скандал, который произошел в Казанской духовной семинарии, когда ее семинаристы пожаловались на то, что их там развращают. Это дело замяли, но его стал расследовать публицист Андрей Кураев (диакон православной церкви). Его за это из церкви и выкинули. Так вот, его расследование показало, что из 300 епископов (это считай генералитет церкви) треть — практикующие гомосексуалы. Но они все друг друга прикрывают, им можно все. Единственное, что не прощается епископу, — если он пойдет против патриарха. То есть люди, которые являются гомосексуалами, публично выступают против них. В общем, церковь — идеальная среда для роста грибка под названием "лицемерие".

После выхода из церковной системы приходится адаптироваться к другой жизни. Это непросто, потому что нет трудового стажа, опыта работы, какого-то нажитого имущества. Взрослая жизнь, которую люди начинают еще будучи студентами в свои 20, приходится начинать в 34. Но если ты разделяешь вопрос веры и религии, то ты все равно веришь в то, что Бог любит тебя и хочет, чтобы ты был счастлив. И для того, чтобы быть с ним в связи, не нужно ходить в церковь.

Об авторе

Алексей*, бывший монах

В 20 лет Алексей оказался на учебе в Томске и принял решение пожить в монастыре, а затем там и остаться. Ему хотелось жить, как описывалось в книгах 5-7 вв., — аскетично, в единении с Богом и внутренним спокойствием. И он стал монахом. Спустя несколько лет Алексей стал понимать, что то, зачем он туда пришел, он не получал. Вместо этого — подорванное здоровье, хроническая астения, разочарование в церковной системе. Соавтором нашего проекта он стал, потому что чувствует свою ответственность: "Я советовался со своим духовным другом, давать ли это интервью. И он сказал мне, что меня никто не поймет. Возможно и так, я чувствую себя очень одиноко, на самом деле. Но мне нужно было это интервью. Это моя ответственность — рассказать о том опыте, который я пережил. Мне кажется, в этом есть какая-то честность. Даже пророк Иеремия говорил: если ты предупреждал кого-то, а человек не послушал, значит вина на нем; если же ты не предупредил — значит вина на тебе. Монастырь — это прямая дорогая потерять себя и никогда уже не найти. А я очень хочу найти себя подлинного. И хочу, чтобы такая возможность была у каждого человека".

* По просьбе героя интервью мы не разглашаем его фамилию.

Беседовала Таня Касьян. Иллюстрации Алины Борисовой

Читайте также: О чем молчат люди, побывавшие в тюремном заключении

Быть в курсе самого интересного с ZZA! — можно, подписавшись наш Telegram!

Алексей*, бывший монах. В 20 лет наш герой пришел в монастырь с романтической мечтой — стать монахом-аскетом. Спустя 12 лет он перешел в другой монастырь, а еще через пару лет в разочаровании вышел из церковной системы. Как выглядела аскетичная жизнь монаха? Насколько сложно адаптироваться к жизни после ухода из монастыря? И почему церковь — это территория лжи?

Леша, расскажи, каким образом ты попал в монастырь.

К моменту, когда я пришел в монастырь, я уже был влюблен в Бога. И эту влюбленность я воспринимал именно через православную церковь. Но в монастырь я попал случайно. Я жил в России, в Москве, но, будучи студентом, перевелся в вуз в Томске. Оказалось, что в этом городе есть монастырь, и я попросился там пожить, пока был ремонт в моем общежитии. А в итоге остался на 12 лет.

Тебе было лет 20 на тот момент. Это возраст, когда кажется, что перед тобой открыты любые двери, и ты можешь получить самый разный опыт. Откуда в таком возрасте взялась эта влюбленность в Бога?

У меня была очень религиозная мама, она очень хотела, чтобы я верил. Да и я думал, что в церкви найду решение всех вопросов, которые у меня возникали.

Верить и посвятить свою жизнь монашеству — это разные вещи. Почему ты решил стать монахом?

Смотри, когда я попал туда, мне все понравилось. Я пребывал в некой эйфории. Я чувствовал внутреннее движение и ждал какого-то счастья. Даже хотел бросить вуз (я учился на юриста), отказаться от всего и постричься в монахи. Правда, игумен мне не разрешил уйти из университета, и за это я ему теперь очень благодарен, потому что такой его поступок довольно нетипичен. Часто духовники говорят молодым — бросай все и приходи в монастырь. У меня было иначе, игумен благословил закончить образование. Но я искренне верил, что смогу жить по книжкам 5-7 века, — вот так смиренно и аскетично. Возможно, в этом был какой-то инфантилизм.

И ты от всего отрекся в итоге?

Внутренне да. Хотя обетов об отречении не дал. В православном монашестве есть три степени. Большинство монахов находятся в средней, я же был в самой низшей. Это называется рясофор. Мне поменяли имя, но я не приносил обетов.

Зачем менять имя?

Это знаменует начало новой жизни. Кстати, свое новое имя я узнал только на постриге.

Новое имя, новая жизнь… Можешь описать свои ощущения в тот момент от всего происходящего?

Восторг! Эмоциональный подъем! Большие надежды! Это очень похоже на свадьбу: ты готовишься, шьешь наряд (только черный), готовишь определенный инвентарь. Ну и ощущаешь себя совершенно по-новому.

Каким стал твой ежедневный уклад?

У нас была сетка послушаний — такой график дел на неделю, в котором каждый день был расписан. В храме обеспечивали богослужение трижды в день: петь, читать, богослужебный инвентарь готовить. Кто-то мыл туалеты, кто-то накрывал и убирал в трапезной трижды в день, кто-то дежурил на вахте. Кроме того, были келейные монашеские обязанности. За день я должен был прочитать 500 молитв, один акафист, сделать земные поклоны, прочитать что-то из духовных книг. Выходить за территорию монастыря можно было только по благословению, по сути, по разрешению настоятеля. Мобильные телефоны тоже были запрещены до тех пор, пока не оказалось, что у всех они уже есть.

В каких условиях ты жил?

В целом монастырь был очень хорошим, и настоятель реально хотел строить духовную жизнь, а не деньги грести (изменилось это уже позже). Сначала я жил в комнате, рассчитанной на четырех человек, а потом переехал в отдельную келью. Это была очень простая небольшая комната с железной кроватью, напоминавшей больничную койку. Мне важна была аскетичность, поэтому вместо матраса на ней лежала половинка двери шириной 60 см, накрытая шерстяным одеялом.

Это было твое желание?

Да! Если б я хотел спать на матрасе, мне бы никто не запретил. Но зачем тогда идти в монастырь? Я шел туда за подвигами! Помимо кровати, в келье было два стула, стол, шкаф и полка для книг. В келье ничего нельзя было изменить без благословения. Чтобы, например, переставить стол или вбить гвоздь в стену, нужно было получить благословение настоятеля. Сначала меня это радовало, но спустя годы начало напрягать.

Туалет был на этаже, его мы мыли по очереди, а вот душ через какое-то время стал запираться. Мыться можно было только раз в неделю. Если нужно чаще — выпроси благословение.

Похоже на тюрьму.

Да, только добровольную.

И как долго продлилась твоя эйфория?

Пару лет, пока я учился в университете, ну и плюс еще год-полтора. В "розовых очках" я ходил довольно долго. Никак не хотел их снимать. Я верил, что все должно быть, как по книгам. Но больше семи лет меня не хватило, и я понял, что реальность не такова, какой я ее хочу видеть.

Что оказалось "не таким"?

Все. Когда я шел в монастырь, я думал, что получу какой-то результат от моей такой аскетической деятельности — обрету душевный покой, единение с Богом, мир. Но я увидел, что ничего этого не получаю. Мне было плохо и эмоционально, и физически. Сначала я от этого отмахивался, ведь в монашеской традиции говорится "вам будет плохо, но нужно перетерпеть; перетерпевший до конца — спасется". Эта мысль идет всюду красной линией. Но никакого единения с Богом и внутреннего умиротворения я не получал.

Когда ты говоришь, что было плохо физически, что конкретно ты имеешь ввиду?

Я очень испортил там желудок. Нас кормили в принципе хорошо, но очень вредно. Главной же проблемой стала психосоматика. Я сильно себя измучил эмоционально и физически, у меня развилась хроническая астения — патологическая усталость. К примеру, я просто не мог проснуться в 6 утра на службу. Я просил своего соседа по келье будить меня. Он стучался утром ко мне в дверь, по договоренности обливал меня из пульверизатора холодной водой, после этого я говорил ему "спасибо", ложился на холодный линолеум, чтобы не заснуть… и засыпал. Спал я до обеда, пропуская службу. И очень многие так и живут в монастыре — на постоянном чувстве бессилия.

Что ты осознал, когда твои "розовые очки" спали с глаз?

Понимаешь, церковь — это система. И люди, когда попадают в монастырь, должны перестать взрослеть. Они должны как бы остаться детьми, которыми легко управлять. Когда мои "розовые очки" начали трескаться, я увидел, что являюсь бесплатной рабочей силой, что я всего лишь шестеренка в большом механизме, которая не должна создавать проблем.

Но тем не менее ты не сразу вышел из монашества, а перешел в другой монастырь.

К моменту ухода из первого монастыря я понял, что двигался не в том направлении все 12 лет. И поначалу я думал, что проблема конкретно в данном монастыре, и я все равно останусь в монашестве, но в другом месте. Я был в полном смятении. Но я знал, что есть один человек, который пишет о монашестве правду. Я написал ему с просьбой поговорить. После беседы с ним я попросился перевестись к нему в монастырь. Это было сложно, но так как мы уже не в 19 веке живем, меня не могли оставить в том монастыре против моей воли. В итоге я все же перевелся. Здесь мне разрешили купить машину, у меня появились деньги на карманные расходы. В Томске нам давали приблизительно 800 грн в год. Мы же монахи. Зачем нам деньги? Зубную пасту дают, белье, неудобное, но дают. Если нужна обувь, — на какую-нибудь плохонькую деньги давали. Во втором же монастыре я получал приблизительно 8 тысяч грн в месяц просто на бензин и карманные расходы.

Какие обязанности и условия жизни были здесь?

Мне нужно было помогать на службе пару раз в неделю и на большие праздники. Раз в неделю делал уборку в корпусе. И главное — душ не закрывался!

Ты уже не стремился так рьяно к аскетизму?

Наверное, уже нет. Я понял, что такая аскетичность бессмысленна. Это просто мазохизм и ничего более. Я не хотел больше носить одну пару обуви, но монахом я себя еще видел. Интересно, что новый настоятель, по сути, подготовил меня к уходу из монастыря. К примеру, на какой-то праздник он сказал мне: "Отец Антоний, ты понимаешь, что мы живем в церкви Иуды Искариота?" Я в шоке: "Батюшка, как же так? Мы же в церкви Христовой!". На что он мне: "Смотри, Иуда хотел, чтобы церковь была богатой, властной и славной, — то, против чего был Христос. Так посмотри, где мы живем. Эта церковь — мечта Иуды". И много было таких случаев, когда новый настоятель открывал мне глаза на правду.

Почему же монахи, которые ищут внутреннего мира и общения с Богом, остаются в церкви, где иные ценности?

Я задавал себе этот вопрос. И в итоге выделил четыре типа церковных людей (монахов и мирян, которые ходят в церковь). Наверное, это заденет многих, но это то, что увидел я. Итак, первая группа — дураки. Они живут в самообмане, верят, что церковь приведет их к Богу. И десятки лет отрицательного опыта их ничему не учит.

Вторая — подлецы. Они понимают, что церковь лжет. Вообще, церковь — это территория лжи, там все пронизано обманом. Чаще всего подлецами становятся из дураков. Я видел многих священников, которые продали свою совесть. Когда люди понимают, что все в церкви не так, но не готовы выйти из системы, они начинают проповедовать людям то, во что не верят сами. Ради статуса и материальных благ, которые получают. Вот они и есть подлецы, хотя отчасти дурость в них тоже остается, потому что во что-то они все-таки верят.

Третья группа — невольники. Это касается именно монахов. Они бы и хотели выйти из системы, но, проведя 20 лет в монастыре, боятся, потому что понимают, что у них нет ни стажа, ни пенсии, ни опыта работы. Вообще нет опыта взрослой жизни. Поэтому они остаются в монастыре от безысходности, просто потому что это меньшее зло, чем жить на улице. И отчасти эти невольники тоже дураки, потому что тоже во что-то верят.

Четвертая — штирлицы. Люди, которые, находясь в системе, помогают другим из нее выйти. Я знаю только одного такого человека.

Повторю твою фразу: "Церковь — территория лжи". В чем ложь?

Во всем. Начиная с того, что православная церковь — единственно истинная. Подозреваю, что любая религия этим грешит, но глубоко я знаю только одну религию. "Кому церковь не мать, тому Бог — не отец" — это тоже ложь. Потому что церковь никому не мать, она очень жестокая мачеха. Это просто манипуляция.

А какие-то конкретные примеры?

Есть такое житие Алексия, человека Божия. И есть православная энциклопедия в 37 (примерно) томах. Так вот в ней содержится статья, в которой говорится, что это житие было написано через 400 лет после того, как Алексий умер. То есть житие это просто выдумка беллетриста! А люди читают его, слушают в церковных проповедях и верят, что так жил святой, хотя все это брехня!

На Пасху, к примеру, читается Слово Иоанна Златоуста. Но дело в том, что Иоанн Златоуст его не написал, потому что упоминание о Слове встречается с 10 века, а Златоуст умер в 407 году.

Или вот история с чудотворной Почаевской иконой. Ее привезли к нам в храм из Украины. Мы собрали в тот день, когда она выставлялась, миллион рублей, продавая ее маленькие копии и пр.

Похоже на концерт рок-звезды, когда заодно продаются плакаты и альбомы.

Да, нечто подобное! Но я посмотрел на эту икону и понимаю, что это не оригинал. Там куча отличий. Я подошел к игумену и сказал, что это же не икона из Почаева. Он ответил: "Конечно, нет. Ее оттуда никто не выпустит, но это икона-заместительница. И какая разница? Божия Матерь одна! Если ты этого не чувствуешь, мне тебя жаль". Но людям же впаривают не заместительницу, а оригинал! Церковь — это своеобразный "рассол". Те, кто туда попадают, становятся маринованными. Я не захотел и выскочил из этой "бочки".

Что за эти 14 лет стало наибольшим разочарованием для тебя?

Церковь просто разочаровала сама по себе. Я воспринимал ее как истину, а понял, что истины в ней нет.

А как жить после осознания, что столько лет своей жизни ты отдал тому, в чем нет никакой доли правды?

Иногда накатывает грусть. Но для меня становится спасительной мысль, что мне это было нужно. Я был таким фанатиком и так верил! Но я думаю, Бог вел меня таким путем и короче пути не было. Сейчас у меня железный иммунитет против религии.

Против религии, но не против веры?

Да. Я развожу эти понятия. Для меня сейчас это фактически противоположные вещи.

500 молитв в день ты уже не читаешь?

Нет, это не нужно ни мне, ни Богу.

Я знаю, что ты читал мое интервью с парнем, который пономарил в монастыре полгода и рассказал о сексуальных домогательствах со стороны священников. Ты с подобным сталкивался?

Лично я нет, но такие истории я слышал, и у меня нет оснований в это не верить. Несколько лет назад произошел скандал в Казанской духовной семинарии, когда ее семинаристы пожаловались на то, что их там развращают. Это дело замяли, но его стал расследовать публицист Андрей Кураев (диакон православной церкви). Его за это из церкви и выкинули . Так вот, его расследование показало, что из 300 епископов (это считай генералитет церкви) треть — практикующие гомосексуалы. Но они все друг друга прикрывают, им можно все. Единственное, что не прощается епископу, — если он пойдет против патриарха.

Читайте также: О чем молчат люди, ушедшие из монастыря

Это то, что я назвала в том интервью лицемерием. Снаружи золото, внутри — гниль. Люди, которые являются гомосексуалами, публично выступают против них.

Да, церковь — идеальная среда для роста грибка под названием "лицемерие".

Как ты адаптировался после выхода из церковной системы?

Я все еще адаптируюсь. Только два года прошло. Мне непросто, потому что нет трудового стажа, опыта работы, какого-то нажитого имущества. Взрослая жизнь, которую люди начинают еще будучи студентами в свои 20, мне пришлось начать в 34. Но в моей жизни произошло много положительных изменений. Сейчас я живу в Одессе, у меня есть любимая жена, работа. Мне интересен вопрос предпринимательства. Я же много лет убеждал себя, что духовный человек должен быть нищим. Теперь я понимаю, что деньги сами по себе — это не зло и не добро. Это просто инструмент, который можно использовать как во зло, так и во благо.

Близкие как реагировали на твой выход из монастыря?

Поздравляли! Хотя, понимаешь, по ортодоксальным православным понятиям вообще запрещен уход из монастыря. Если кто-то из системы прочитает сейчас это интервью, меня, наверное, могут отлучить от церкви, анафематствовать.

Тебя это как-то заденет?

Нет, я уже от нее отлучен. И я сам сделал этот выбор. Но я верю в то, что Бог любит меня и хочет, чтобы я был счастлив. И для того, чтобы быть с ним в связи, мне не нужно ходить в церковь. Сейчас приведу одну аналогию. Моя мама рассказывала мне историю о домашнем коте. Его приучили ходить в туалет в один и тот же лоток на песочек. Ничего другого этот кот не знал и с улицы бегал по нужде домой, в лоточек. Пока однажды не увидел, что его лоток наполняют из кучи песка во дворе. Тогда он понял, что для справления нужды его лоток не обязателен, песок есть и в других местах. Собственно, храм — тот же лоток.

Я видел, как хорошие люди в церкви портятся. Я видел, как наш игумен, духовный человек, со временем начинал строить себе дворец с мраморным камином и художественным паркетом. Люди, начинавшие ради Христа, заканчивали ради золотого креста.

Почему ты не молчишь и решил рассказать сегодня мне о своей истории?

Я советовался со своим духовным другом, давать ли это интервью. И он сказал мне, что меня никто не поймет. Возможно и так, я чувствую себя очень одиноко, на самом деле. Но мне нужно было это интервью. Это моя ответственность — рассказать о том опыте, который я пережил. Мне кажется, в этом есть какая-то честность. Даже пророк Иеремия говорил: если ты предупреждал кого-то, а человек не послушал, значит вина на нем; если же ты не предупредил — значит вина на тебе.

Монастырь — это прямая дорогая потерять себя и никогда уже не найти. А я очень хочу найти себя подлинного. И хочу, чтобы такая возможность была у каждого человека.

* По просьбе героя интервью мы не разглашаем его фамилию.

Беседовала Таня Касьян. Иллюстрации Алины Борисовой

Читайте также: О чем молчат люди, побывавшие в тюремном заключении

Быть в курсе самого интересного с ZZA! — можно, подписавшись наш Telegram!

Источник